Аннотация: Вампиры... Столько страстей рассказано про укус вампира! Про их жажду крови, про их необычные свойства. А если взглянуть иначе? П.с. 3/4 Танец
Мы танцуем на грани миров, мы смеемся и кружим, в облаках тысяч небес несется безумная пара...
Мы танцуем, летя меж миров, мы исчезаем в мгновение ока, чтоб оказаться в другом месте.
Мы смеемся безумно, мы летим на тонких крыльях мечты, мы вечно здесь и вечно там.
Сколько было таких закопанных? Десятки? Если не сотни. Две дырки на шее, стеклянный взгляд застывших глаз, странная, блаженная улыбка.
Вроде бы молодой детина, а так глупо умереть.
Ком земли летит вниз, в могилу, падает на лицо. На мгновенье показалось, что покойник вздрогнул. Но нет, не с осиновым колом в груди вздрагивать выпитому вампиром.
Я неспешно закапываю могилу. Денек выдался легким, а вот под вечер принесли троих выпитых. Я уже давно научился равнодушно смотреть на покойников. Но эти - пища ночных тварей, их вид каждый раз что-то трогает в душе. Какие же у них светлые и безмятежные лица! Как будто им открылась дорога в рай.
В трактире шумно - приехавший молодой парень изволил угостить всех, сиречь, оплатить все расходы трактирщика. Учитывая, что могильщики, да еще выпившие, люди шумные, драки не избежать. А где драка, там и разбитая посуда, ты не смотри, что она деревянная, все одно разлетится от хорошего удара. Пару столов тоже, конечно, сломают.
Я сижу со своей компанией, пью со всеми, но почему-то мне вновь и вновь видится то безмятежное лицо трупа.
Ты хочешь узнать ЧТО это такое?
Оглядываюсь в поисках говорившего. В шуме и не понять...
Ты тоже хочешь подняться выше, чем все остальные?
Я вскакиваю. Не обращая внимания на изумленные взоры друзей, спешу к выходу. И дальше, сжимая распятье, к церквушке. Стучусь в дверь:
-Святой отец, прошу защиты. Бес меня одолевает.
"Почему же ОНИ так улыбаются?"
В столице объявлена охота на вампиров. Как сказал епископ "Если твари ночи смеют искушать послушных чад Господа нашего, пришло время их укротить".
Все это время безвылазно молюсь в келье, искупая грешные мысли своим рвением и усердием. Беса в себе нужно одолеть.
Под конец недели епископ лично меня навестил в келье и прочитал литургию изгнания бесов. Я рухнул на колени и пытался поцеловать его руку. Епископ смотрел с жалостью и состраданием.
На следующий день я уже работал в нашей артели. Святое слово изгнало из меня все дурацкие мысли, позволив вновь сосредоточиться на деле, угодном Господу.
Могила последнего укушенного оказалась разрыта.
Месяца два было спокойно. И лишь когда пожелтела листва, когда разноцветный ковер листьев укутал кладбище, вновь принесли выпитого. Но я его не видел - закапывать поставили других. Весь день непонятное чувство не давало мне покоя: а этот так же улыбается?
Спустя пару дней принесли еще двоих - одного кучкой пепла, другого порубанного на куски так, что было непонятно кто это: парень или девка?
Потом укушенные стали появляться, как и раньше - по одному на два дня. И хоть я их и не видел, но очень скоро, то непонятное чувство улеглось. Уснуло.
Второго дня изволил напороться на меч его высочество младший принц. Второй дуэлянт объявлен в розыск. За его голову назначена награда в тысячу золотых. Понятно, что граф уже отдыхает в соседнем королевстве. А может, и на другом конце мира, где воды вечного океана обрываются в бездну ада.
По случаю траура, велено всем отдыхать три дни, но веселиться запрещено под страхом смертной казни. В смысле, кого на улице пьяным найдут, ведут к палачу, где отсчитывают два десятка плетей.
Разумеется, нам прибавилось работы - палачи не всегда силу сдерживают и бывает, запарывают насмерть. Так что, закончили рабочий день далеко после заката.
Так как трактиры закрыты, то идем всей толпой домой ко мне, благо так и не женился. Стража нас знает, так что, ничего не будет.
И хоть хотели посидеть тихо, но под конец Джон вспылил, отвесил остряку Карлу тумака, тот не остался в долгу... в общем, дверь в дом оказалась сорвана с петель. Остальная обстановка тоже пострадала, но так как подобная пьянка происходит не в первый раз, то обстановка у меня уже сейчас как у аскета. А стала еще лучше.
Когда гости удаляются, старательно держась за плечи друг друга и выписывая такие зигзаги, что страже придется их обходить за пару кварталов, я внезапно чувствую страшную усталость, опустошенность.
Закрываю двери и лишь потом обнаруживаю, что один из гостей остался спать под тем, что раньше было столом. Я накрываю его курткой, и от этого прикосновенья он открывает глаза и совершенно ясным голосом спрашивает, а все ли укушенные вампиром так счастливо выглядят?
Перед глазами встают лица: молодые и старые, мужские и женские, красивые и уродливые. Но все - преображенные тем неземным светом, что их коснулся.
Когда я собираюсь с мыслями, чтобы ответить, оказывается, что парень спит.
Ко мне сон так легко не приходит. Я долго ворочаюсь с боку на бок, я вспоминаю то счастье, что застыло в глазах пищи вампиров.
Потом, наконец, душа оставляет тело, я засыпаю.
Мы танцуем на грани миров, острые лучи звезд крошатся под ногами, ветер призванный нами, несет в небеса.
Мы танцуем на крыльях мечты, мы меняем миры, мы несемся сквозь звездный плащ, раскинувшийся вокруг нас.
Мы танцуем на светлых облаках иных мечтаний, алый бархат одежд невесом и прекрасен, мы свободны.
Несколько недель подряд мне не дает покоя вновь увиденный свет в глазах мертвецов. Беззаботный, чистый, легкий, неземной.
Я решаюсь: я хочу знать, что видели перед смертью укушенные. Я просто хочу поговорить с вампиром. Вера в Господа Бога будет мне щитом, ограждающим от зла этих тварей.
Едва решение, такое простое и страшное, приходит ко мне, как я вдруг оказываюсь на пороге богатого дома, в том квартале, куда я никогда и зайти-то не решался. Путь теряется в памяти, я обнаруживаю себя на дорогом кресле, с изящным бокалом в руках.
На столе - золотые блюда, изысканные кушанья, восхитительный запах. Алый бархат одежд сидящего во главе стола. Он смотрит требовательно и вопросительно. И чуточку завидует мне. Я не могу понять почему.
Слова, вежливый отказ, уходи туда, откуда пришел. Этот мягкий голос обволакивает, я не могу ему противиться, но не могу и уйти. Я требую, чтобы он объяснил мне почему же...
Внезапно он оказывается у моего кресла, он качает головой: это невозможно объяснить словами, только сам, своими глазами... Впрочем, если я желаю...
Не успеваю понять, что именно я могу желать.
Меня выдергивают из кресла. Дочь господина протягивает руку. Я опускаюсь на колено, подношу руку к губам.
Девушка желает танцевать.
Музыка, хрустальная, невесомая, волшебная, она появляется словно неоткуда, она обволакивает сознание, она подчиняет себе, я делаю первый шаг...
Мы танцуем на грани миров, легкий шаг, поворот - мы несемся над полом, поклон, шквал движений, исчезают гранитные стены.
Мы танцуем во тьме мирозданья, шаг навстречу, руки на талии, бледное лицо близко-близко, сложный пируэт.
Мы летим сквозь созвездья миров - рука в руке, чуть повернуться, поймать на руки, легкий шаг и поцелуй...
Свет в глаза, крылья за плечами, невесомый силуэт перед нами, раздвигаются двери миров.
Финальный аккорд. Поклон и прощанье: спасибо за все.
В себя я пришел лишь когда остался один... да и то: пришел ли? Словно зачарованный, я летел на дарованных крыльях, я танцевал в воздушных потоках, лишенный забот, наслаждаясь красотой иного мира. Час за часом я не мог насладиться свободным полетом, я понял, что чувствуют ангелы господни, я сам был одним из них.
И потому, когда я вдруг почувствовал, что меня начинает тащитьобратно, я почувствовал лишь глухое раздражение, смешанное с ужасом: у меня собрались отнять это чудо!
Откуда-то пришло знание, что каждый раз, проводив кого-нибудь, я смогу вновь оказаться здесь.
Но я же просто не хочу обратно!
Не хочешь? Да будет так.
И вдруг меня отпустило. Мне разрешили остаться, воткнув осиновый кол в сердце.